Сегодня я проснулся в «Японской норе», так называют здание для ночевки. Не было времени добираться до дома, вот я там и заночевал, в индивидуальном пенале. Здесь рядом министерство, куда меня вызвали, но
не родной дом.
Неделю назад получил предложение- лететь на Венеру.
Не первый раз мне предстоял полет через космос. Но это впервые, когда
командировка сорвалась. Сердце забарахлило.
Теперь не было необходимости постоянно взбадривать свою нервно-
психическую натуру. И я снял героизник. И сразу ощутил нежелание
отправиться в путь, и, даже, удовольствие от того, что полет сорвался. Хотел
бы я хотеть, но увы, теперь не хочу! Снял героизник, и почувствовал свое
истинное, ранее скрытое, стертое его влиянием, желание избавиться от риска,
отдохнуть.
Я ведь землянин. Я тут родился в хорошем месте, в Иерусалиме. Недавно
праздновали тридцать тысяч лет со дня основания города. Таких городов
совсем мало. Город постоянно перестраивается. Фактически, это уже седьмой
вариант. Большинство зданий было построено уже после Великого
Землетрясения и Великого Цунами двадцатитысячного года. Тогда устояли,
главным образом, только древнейшие постройки мира: еврейская стена
плача, пирамиды народа майя и египетские пирамиды, циклопические
буддийские памятники. А сколько прекрасных сооружений, безвозвратно
разрушено временем. Остались только изображения…
Потянуло к морю. Оно поднялось и раздалось. В прозрачной водной
голубизне угадывались контуры кварталов древнего Тель-Авива. Возле
причала стояли подводные туристические катера для прогулки в морских
глубинах. Тишина. Рабочий день.
Удивительно, что солнце светит так, будто на Земле не прошли десятки и,
даже, по геологическим меркам, миллиарды лет! Что солнце! Люди все еще
продолжают жить. И они все такие же, несмотря на постепенное обживание
космоса и планет.
Успел провериться в институте электрофизиологии. Лететь на Венеру,
естественно, не рекомендуют. Мне прогнозируют: ухудшение состояния
сердца, проблемы с легкими и почками. Предписаны покой, спецлечение,
диета и физкультура. Прогноз- полное излечения через год на специальном
курорте. А мне кажется, что я в полном порядке и сейчас. Просто лететь не
хочется. Я там уже был, и на Луне, и на Марсе, и, недолго, на Венере.
Порядком неуютная жизнь в скафандрах под небом с серыми сухими
облаками, и в жару, которую начальство называет «приемлемой». Еще не
скоро Венера станет курортом. Люди на ней еще долго будут действовать
так, чтобы через века появилось на Венере голубое небо, солнце и море.
Что мне, собственно, нужно? Какое-то странное недовольство жизнью и
собой. Мне нехватает чего-то существенного…
- Что? Встревожен медиками?

Я обернулся. Это была Минна. Она странно улыбалась.
- Не пугайся. Я тоже была в институте, когда тебя обследовали, но не успела
тебя остановить. И меня тоже готовят к Венере, и меня она тоже не
прельщает.
Минна подошла ближе.
- Ты давно отключил героизник?
- После проведения анализов.
- Вот и я, тоже. Ты же знаешь- без героизника всякое приходит в голову. И я
вспомнила, что я женщина. Честное слово, я вспомнила себя десятилетней,
задолго до применения героизника. И потянуло меня узнать- что было с
людьми до эры героизников. Почитала древнятину 18го века-
Пушкинв. У него- притяжение женщины- это божественное чудо! А у нас? А
у нас- ха-ха- включили героизник- уже притяжения исключены! Ушли в
прошлое увлечения студенческой поры.
- Тогда можно было беременеть и рожать. Увы, тогда бы в космос не взяли. А
очень хотела и надела героизник. И остались только интерес и дело…
Помолчали. Минна возобновила беседу.
- Это черное пространство, через которое мы браво летаем с героизником на
запястье. А без героизника- пустота! Это известно, что героизник- это
автомат, и мы становимся автоматами под его влиянием…
Мы смотрели друг на друга так, словно познакомились впервые. Не знаю-
что она обнаружила во мне, но я- то увидел женщину! Без героизника она
потеряла деловой налет и казалась существом из другого мира. В контурах
чистого, слегка тронутого румянцем, обрамленного рыжими волосами и,
похоже, нежного лица, сияли пытливые глаза. Их взгляд коснулся меня, и
сердце екнуло. Ничего подобного я и в космосе не встречал. Лучше сказать
это было не приключение, которых было довольно в моей жизни. Меня
коснулась сама жизнь!
- Пойдем,- произнесла она, и взяла меня за руку. И я, как маленький, пошел
вместе с нею.
Мы вылезли из гондолы беспилотного аэротакси в миленьком месте, в
Галилее. На высоком узком мысу, вдающемся в море, к соседней скале
притулилась стилизованная хижина для радости. Какие-то тихие роботы
накрыли стол и удалились.
- Земля, не правда ли, прекрасна,- пробормотал я первую попавшуюся мне
немудрящую мысль.
- Тебя оставляют на год лечиться, Ты везунчик. А я через месяц, на Венеру, с
грустью промолвила Минна.
-Там нехватает врача. Я подписала контракт. Когда на тебе героизник, и не то
подпишешь.
- А я думал, что ты попала в генетическую группу! Туда включают только
таких красоток как ты.
Минна поморщилась. Ей не понравилось, что я назвал ее красоткой. Да и
включение в генетическую группу имело неприятный подтекст.

- Мне уже в институте пришлось подписаться на космическую медицину. А
потом, эти страхи, и применение героизника, чтобы избавить человека от
страхов и сомнений. Трудно в таких условиях стать мужчиной или
женщиной. Вот и превращаешься в робота. Я. даже, зачать не смогу без
специального лечения…
Стало больно от этих слов и мыслей, ставшей вдруг такой мне дорогой
женщины. Захотелось спрятать ее от этих героизников, автоматов,
химизмов, механизмов и нереальных виртуальных реальностей, заполнивших
Землю. Почему-то захотелось украсть ее, ее- женщину, и удрать, куда-
нибудь, на Марс под покров натурального черного космоса…
- А что Земля?- прочитала она мою мысль.- И здесь все- в процессе
изменения! Даже в этой приятной обстановке, мы на грани болезненных
генетических изменений, устроенных Центром Глобальных Решений…
- Давай не будем об этом,- возразил я,- радость, испытываемая нами- радость
искренняя, без влияния героизника…
- Какая радость без детей? Интерес, интерес, дело, дело, а время идет, но ни
дело, ни интерес- не дети, они не будущее!
Внезапно разошлись облака и обнажилась полная луна. Минна прижалась
ко мне, и мы долго так стояли, боясь нарушить возникшую близость и
волшебство лунного света в открывшейся бездне. И наступила незабываемая
ночь…
Я проснулся от яркого солнечного луча, упавшего на лицо. Рядом никого
не было. Я торопливо оделся и выбежал на балкон хижины. Минна была там.
- Привет,- поздоровалась она со мной,- спасибо за продуктивную ночь. На
Марсе такие воспоминания много чего стоят!
Меня резанула деловитасть Минны при воспоминании о прошедшей ночи.
- Что ты? Разве мы не продолжим нашу едва возникшую беседу?
- Нет, нет, Алекс! Меня ждут на Венере! Я уже одела героизник и я тверда!
Что будет после Венеры- не знаю. После приключений на этой планете,
подлечусь и, может быть, встречусь с кем-то, может быть и с тобой! Так мало
времени! Надо было родителей поискать- они где-то в социальном убежище
на прототурецком побережье. Но не до них сейчас. Нужно готовиться к
полету!
С этими словами, она жестом пригласила меня к завтраку к столу,
который плавно выкатился на балкон.
- Это так неожиданно,- заметил я,- я надеялся…
Впрочем, пустота уже начала заполнять душу. Я знал, что героизник
неодолим.
- Надеяться было нечего,- перебила она меня,- ты же сам знаешь законы
космического братства- героизник для того, чтобы «надо» было выше чем
«хочу».
Разговаривать было бесполезно. Она надела героизник, и, тем самым,
пресекла возможность дальнейшего развития наших чувств в зародыше…
Век одиноких людей. Так называют наш век…

тексту ДА 102    Набравшие больше всего ДА заметки

ЧЛЕН ЦГР

Читать весь сборник