Последнее время думаю об этом все чаще и чаще наблюдая местную корпоративную жизнь. Коммунистические предсказания сбылись! Производственные мощности развитых государств достигли таких размеров, что люди уже получают не по способностям и не по труду, а по потребностям. Большая часть сотрудников в корпорациях просто ходит на работу, ради того чтобы чем-то быть занятым и при этом получает доход, совершенно не соразмерный с усилиями. Чаще всего и усилий особых нет, просто просиживание рабочий день с распечатыванием пары бумажек. И государство всячески поддерживает такую пустую занятость. Иначе люди будут слоняться в депрессии и десоциализироваться с непредсказуемыми последствиями для социума. Никто не должен страдать, а для этого все должны чувствовать, что приносят себе и начальству пользу, даже если эта польза виртуальна. И такое будущее ждет нас всех.

Только сейчас заметил, что на кухне на нашем этаже кофе-машина наливает кофе Моча, кофе Ванила и кофе КапПучино.

Вот что-то не заладилось у меня с английским языком, хоть плачь. Все время что-то перепутаю. То на инвестиционном митинге, рассказывая о моей новой аналитической системе, оброню «whatever», что в английском имеет просторечный аналог - что-то вроде «а мне нас...ть». И потом коллеги меня мягко поправляют, мол, перед руководством лучше использовать более нейтральные выражения, вроде «It doesn’t matter». То все время путаю позу из йоги «down facing dog», о которой мне поведала увлекающаяся шейпингом жена, с постельной позицией «doggy style». Очень уж положения тела похожи. И поэтому, когда я рассказываю на работе, чем увлекается моя жена, на меня смотрят как-то странно.

Выходил из офиса на обед. Подал мелочь синяку с картонкой: "Зачем врать? Мне нужно выпить". "Как у тебя сегодня дела?" - спросил он. "Нормально. - Ответил я и, кивнув на надпись, добавил, - Мне бы тоже".

Сегодня на работе под потолком внезапно засверкали стробоскопы, заверещала пожарная сирена и мужской и женский голос по очереди стали повторять сообщение о необходимости покинуть здание. Все сотрудники, нервно посмеиваясь, кто его знает, может, и правда горим, спустились по запасной лестнице на выход. Постояли минут 15, жмурясь на теплом весеннем солнышке, и вернулись на рабочие места. Тревога оказалась учебной.
Тут же ко мне подбежала наша общественница «Шурочка», в миру Бланка Круз.
- Где ты был? - с иезуитской улыбкой спросила она. - Я тебя искала, чтобы сообщить, что с этого дня ты "поисковик" в нашей спасательной команде.
Маленькое пояснение: так случилось, что я на работе прошел добровольный курс спасения подавившихся и потерявших сознание людей, и меня на общественных началах записали в команду спасения в чрезвычайных ситуациях.
- Интересно, - почесал в затылке я, - а что это значит - «поисковик»?
- Это значит, что теперь в твои обязанности входит в случае пожарной тревоги и срочной эвакуации следующее: обойти все помещения на этаже и убедиться, что никто не остался в офисе.
- Понятно. И после можно уходить самому?
- Нет, после этого, - продолжала Шурочка, то есть Бланка, - обойти все выключатели и потушить свет. И после…
- Эвакуироваться… - умоляюще предположил я.
- Нет, после этого, убедиться, что входная дверь закрыта, и связаться с отделом кадров. Сообщить, что все покинули помещение, свет выключен и дверь закрыта. И только после этого…
- Спасаться самому!
- Нет, - продолжала настойчивая Бланка, - найти Тину Каравантес в ее кубике. Из-за артрита она отказывается спускаться по лестнице. И довести ее до специального окна, с наклеенным белым крестом. И…
- И… - жалостливо посмотрел я на Шурочку-Бланку.
- И оставаться с ней до прихода настоящих спасателей с оборудованием для эвакуации инвалидов. Все понятно?
- Ну, да, - вяло ответил я.
- Ты теперь «поисковик». Гордись этим, - сказала наша общественница. Вручила мне инструкцию и побежала дальше по своим делам.

Черт! Развалился мой офисный ботинок. На работе я меняю уличную обувь на легкие туфли. А тут в районе подошвы одной туфли вылезла железяка и порвала мне носок. И теперь, когда я хожу обсуждать расчеты инвестиционных рисков на мировых рынках, эта железяка впивается дальше в пятку. Папа, где ты с резиновым клеем и зажимом? Ты клеил мою школьную рвань на раз. Молчание. Придется покупать новые.

Иногда нам позволяют работать удаленно. Чтобы работать из дому, нужна очень сильная воля. Во-первых, чтобы работать, а во-вторых… первого достаточно.

После очередного пожарного тренинга в здании всем разослали письмо с результатами.
"Спасибо друзья, эвакуация прошла на пять минут быстрее, чем в прошлый раз. Несколько замечаний. Когда эвакуируетесь, не толпитесь у входа здания, как бараны. Отойдите на тридцать метров. Каждая компания должна знать свое место на улице, где стоять. Дальше. Некоторые вообще отказались покидать рабочие
места, так вот мы предупреждаем, согласно установленному порядку, мы будем штрафовать каждого, кто останется в здание, будь то учебная или настоящая тревога. Еще. Когда спускаетесь по лестнице, не надо это делать в два ряда с гоготом и разговорами, делайте это по одному, чтобы пожарные, идущие на встречу, могли подняться. И последнее, ну не берите вы с собой недоеденный ланч и напитки в бумажных стаканчиках. Вы может пролить это на лестнице и создать угрозу для других поскользнутся и заблокировать выход. А так всё просто замечательно".

Все-таки работа из дома экономит ботинки, но растрачивает волю.

Сегодня я опять проиграл в соревновании "самый большой лузер". Я старался, я бился, как лев, но увы! Третий раз подряд я не самый большой лузер. С этими американцами невозможно соревноваться. Соревнование они впитывают с молоком матери. Они займут первое место даже, если будет объявлено соревнование среди неудачников, и за это будут давать деньги. А я там, где я есть. Лузер среди лузеров.
А теперь к сути. Три месяца назад среди сотрудников нашего присутствия было объявлено соревнование для тех, кто хочет потерять вес. Оно так и называлось «Самый большой лузер». "Ха! Фигня", - сказал я себе. Я как раз давно собирался сбросить пяток другой килограммов. А тут такой случай. Надо сдать всего по сорок долларов, а на выходе через четыре месяца получить около четырехсот. Да еще по итогам каждого месяца по тридцатке. И я подписался.
На определение стартового веса я пришел, предварительно выпив литр воды, рассовав по карманам мобильные телефоны и гаджеты, и немного досадуя, что не успел попросить жену сшить мне свинцовые трусы.
В последующий месяц, как это бывает с нашим братом, уповающим на последнюю ночь перед экзаменом, я бросился во все тяжкие, как будто никогда не ел и не пил.
«Ничего-ничего, - говорил я себе. - Еще не вечер», - когда по истечению месяца меня взвесила организатор Кетлин и нашла, что мой вес изменился на ноль целых пять десятых, но со знаком плюс. Тогда как в тройке победителей каждый сбросил больше пяти процентов. В следующий месяц я начал бегать, старался не смотреть в сторону пива и по возможности избегал мучного. Стрелка весов качнулась. Я набрал только ноль целых две десятых процента.
Слабовато для начала, но хоть что-то.
И вот сегодня третье предпоследнее взвешивание. Неожиданно выяснилось, что я слишком люблю жизнь и ее маленькие радости. Стрелка показала изменение веса ноль целых ноль десятых. Это несомненный успех! Но я снова в пролете. Догнать лидеров за оставшийся месяц, без угрозы для здоровья и психики, представляется маловероятным. Впрочем, да и хрен с ними, с деньгами. Вот если бы мне гранату и под танк, тогда бы я показал. А так, каждый день глотать слюну и пялиться на стрелку – увольте. Пусть этим занимаются лузеры, а я выбираю жизнь.