|
В ПРОШЛОМ ВЕКЕ
Однажды вечером в гости пришла Вера, молодая мать. Она недавно родила мальчика и никому не говорила от кого. Многие были уверены, что от немца из Германии. Она и сама была немка по национальности и виду. Ее соседки по комнате рассказывали легенды о ее скрытности – никто не видел ее беременной, и фантастическом, совсем не немецком, безразличии к быту. Иногда она кашу варила, забывала ее в кастрюле дня на три, потом убирала всё это под кровать. Соседки по комнате думали, что где–то за шкафом умерла мышь, искали труп - причину запаха. Вера молчала, не участвовала в поисках. Вот она-то и предложила мне:
- Пойдем в Снегурочки!
Я отказывалась, говорила, что могу сыграть только Зиму лютую или вторую жену короля, а Снегурочку нет - внешность не та.
Но Вера не отступала, не в её правилах:
- Пойдем, попробуем хотя бы. Не возьмут, так ничего не потеряем, а возьмут – заработаем.
Нас взяли. Одобрил Михал Михалыч. Он был главный начальник в полуподвале, откуда отправляются в поход все Снегурочки и Морозы. Он и сам был Мороз со стажем - работал в Кремле и на дачах у… Говоря о дачах, он поднимал палец вверх, чтобы люди поняли, перед кем ему играть приходилось. Он раздал нам пожелтевшие страницы сценария, велел вчитываться и ждать, когда придут кандидаты в Деды Морозы.
Пришли деды, все мальчики. В жизни выбирают женщины. Все мои подруги сами выбирали скромных героев с неясным будущим. Но в новогоднем сценарии не так заведено. Я даже подумать не успела и никого разглядеть, как все уже решилось. Когда меня выбрали, поняла – повезло мне с дедом. Очевидно было, что повезло. Хотя Вера тихо заметила:
- Твой какой-то худой и незрелый.
Ей самой попался, наоборот, упитанный. Он сразу стал называть Веру просто мать - «ну, что, мать», «повеселимся, мать».
Я думала: «Как хорошо, что я не с ним, что я не мать, хотя бы в этот раз».
Со своим Морозом мне даже знакомиться не пришлось. Он спрашивал:
- Откуда я тебя знаю? – и перечислял разные места, пытаясь найти возможные точки пересечения в прошлом. Но ничего не было, кроме неясного чувства.
Согласно сидели с ним за облезлым столом, переделывали сценарий «под себя». Дед Мороз смело вычеркивал из сценария древнюю загадку про лампу, а я взамен придумала новую, злободневную: «Не планета, а конфета» про шоколадный батончик «Марс». Он восхищался, а я даже и не краснела, быстро привыкла.
31 декабря мне выдали голубую атласную шубу с опушкой из медицинской ваты и шапку в цвет. Пришли сани - зеленые жигули. Владелец саней коротко представился: «Владя» - помахал путеводным листом с 12 неизвестными адресами, и мы поехали, не скажу, что помчались.
Владя вел машину как заяц, чующий погоню: туда, сюда, вбок и вправо, совсем не знал, куда ехать, не знал и боялся Москвы. Так и спрашивал:
- Куды ехать-то!?
Останавливались, открывали окна, просили помощи у прохожих. Владя ворчливо требовал, у баб ничего не спрашивать, потому что они специально не туда посылают, и иногда в отчаянии рычал:
- Второй Мельничный тупик, идиоты. Нет такой улицы на карте земного шара!
Но мы нашли, и эту, и другую улицу. Водитель успокаивался, шутил, откровенничал:
- Братцы, все хорошо, но мне нужно срочно отлить! - останавливался в тупике и исчезал за мусорными баками. Потом, когда уже мне нужно было в туалет, Владя притормозил возле поликлиники и распорядился:
- Иди, Снегурка, отлей.
По первому адресу, во двор-колодец, мы приехали с опозданием на час. Дверь квартиры нам открыл мальчик Миша лет пяти - в белой рубашке с бабочкой и в черном фраке. Он давно нас ждал. Так смотрел, что пожалела, что я не из снега. А дед Мороз волшебно состарился: согнулся, стихи забывал, руку к уху приставлял, изображая глухоту и возраст. А под конец представления стукнул три раза посохом. Мама мальчика Миши сложила руки на груди и попросила:
- Ой, Мороз, тише, пожалуйста... Под нами, в квартире такая нервная живет, что мы лишний раз по дому не ходим, как люди, а всё на цыпочках, как в балете.
Но было поздно, снизу услышали стук посоха и застучала по батареи. Дед Мороз поднял руки к потолку и загремел:
- Злые, нечистые силы, растайте, а добрые и веселые, - процветайте!
И стук в батареях прекратился сразу. Мама удивилась:
- Чудо! Она обычно не успокаивается так быстро.
Мальчик Миша засмеялся восхищенно. Без просьб, быстрым шепотом прочитал стих:
«Елочка-красавица детям очень нравится. Вот она какая, стройная, большая!» - и рукой, как учили, указал на елку, а сам все смотрел на мешок. Из мешка достали коробку с конструктором «Лего». Мальчик вздохнул - не хомяк, а игрушка, явно из магазина и за деньги купленная, где же тут чудо? Повзрослел как-то сразу этот пятилетний Миша, что-то понял про мешки, про подарки, которые кто-то точно покупает, не просто так.
В отличии от мальчика я, наоборот, верить начинала во всё, вошла в роль внучки: то мне пить хотелось, то спать, то мороженого. Дед Мороз, как монах в малиновой рясе, бежал в магазин. Его пропускали без очереди, тянули за рукав, хлопали по спине, обращались на «вы» и «папаша», угощали продуктами. Он садился в машину и говорил восхищенно:
-У нас люди - как дети, как дети просто, такие маленькие.
Шофер Владя не видел ничего в этом ничего хорошего:
- Да они дураки просто, – говорил сварливо. - Я вот сейчас встану и не поеду никуда!
Он опять не мог найти переулок в районе Белорусского вокзала. Уговаривали его, я обещала:
- Сейчас вон туда повернешь, и еще раз налево, и там этот переулок - точно. А поработаем, еды тебе принесем.
Нам кормили почти в каждом доме. В семье, где пару дней назад были поминки, нам на дорожку дали пирогов с капустой. В этой квартире жила девочка Катя лет восьми. Вместо стихов рассказала, что у них дедушка недавно умер, она сказала «отмучился», и еще, что деда Мороза со Снегурочкой тетя заказала – зачем? И елки там не было. Но я чувствовала, что тётя была права и мы не зря пришли как раз в тот момент, когда отец, мать и девочка Катя разбирали дедушкины вещи: тяжелобольные и ценные. Мы отвлекали их от важного, но девочка вежливо спрашивала деда Мороза:
– Когда вы воду пьете, вы бороду снимаете?
- Мою бороду у меня можно только силой выдрать, я ее 50 лет отращивал! - не сдавался Дед Мороз.
Катя, опустив глаза, просила:
- Снимите это, и покушайте с нами.
Мы не отказались. Мы в тот день ни от чего не отказывались - не могли.
В семье хоккеиста нам в фольгу завернули половину торта «Наполеон». Богатая была семья и квартира. Мягкие игрушки-звери в натуральную величину - тигр и панда. Мальчик Вова четырех лет хотел бегать и играть в прятки. Снегурочка не могла его найти: ни в шкафу, ни под креслом. И не нашла бы, если бы он сам не закричал: «Я тут, за шубой!» Потом, пока Вова прятался в другом месте - с пыхтением залезал внутрь раскладного стола - его родители отгадывали загадки. Мама ждала ответов от папы, смотрела на него вопросительно - ну, давай, а папа ничего не мог отгадать. Когда проигрывал, дико хохотал и радовался:
- Классные загады!
Нас не хотели отпускать, предлагали варианты
- Сейчас посидим, выпьем, видео посмотрим.
Мы отступали к выходу и обещали вернуться:
- Может быть, в новом году. В этом никак нельзя – мы на работе. Нам еще пол-Москвы объехать надо.
Была уже почти ночь, а мы все кружили по городу, и казалось, что меня, как Снегурочку, вот-вот вырвет снежками. В машине пахло бензином, на переднем сидении лежала полная канистра горючего. Запасливый Владя никому не доверял - ни людям, ни заправкам. О том, как он будет отмечать новый 199.. год, говорил:
- Мечтаю забыться! - и добавлял: - Вас, чертей, забуду как страшный сон.
А я его не забыла и деда Мороза, разве можно? С Морозом мы встречались каждый год, обычно 31 декабря - по телефону. И я никогда его не узнавала по голосу,но он от этого не так уж разбогател. Хотя больше Морозом не подрабатывает, на радио трудится: развлекает людей одним голосом, пока они в пробках думают о своем. И я бы его послушала, но не знаю точно, на какой он теперь волне.
|
|
|
|