Книги, которые повлияли на человека, вовсе не обязательно важны для истории мировой литературы, должна я заметить, прежде чем расскажу о себе. Иногда сборник сказок оказывает на человека огромное влияние, иногда – задачник по геометрии. А иной читатель (не самый последний) возьмет томик Пушкина – и засыпает, заскучав. Можно, конечно, в этом не признаваться, но смысл тогда – в чем? Ведь важно – почему повлияло и, главное, - как. Может, к слову, и дурно повлиять, хотя, несомненно, это тоже будет влияние и его стоит отметить.

 

1. Катя в игрушечном городе. Татьяна Александрова.

Видимо, это была одна из первых книг, которые я прочитала самостоятельно и потом много раз перечитывала. Это была моя книга, я очень хорошо помню рисунки, и композиционный принцип – встроенные в основное повествование отдельные сюжеты. Это история маленькой сувенирной куклы, которая сидела в серванте за стеклом и смотрела на мир детских игрушек на полу, а однажды, когда мокрая серая тряпка пришла вытирать пыль на полках, упала вниз. Или просто – сбежала, я уж не помню, но факт в том, что Катя (так звали куклу) стала бродить по городу и выслушивать истории, которые рассказывали ей игрушки. Что за цель преследовала Катя, чем все закончилось – не помню, ну и не столь важно. Важно, что помню эту нарисованную Катю, чуть потрепавшийся уголок обложки, помню, как мои руки листают страницы, как появляется история, которая не понравилась – уж не помню, почему и кто из игрушек рассказал, а потом нахожу ту, что понравилась – опять точно не помню о чем, но перечитываю с середины, просто так, для того, чтобы еще раз зазвучали в голове знакомые строчки. Мне кажется, не было бы у меня этой Кати с ее городом, не научилась бы я так рано читать.

 

2. Три мушкетера Александра Дюма-отца.

Эту книгу, как и многие другие, редкие для того времени книги, я взяла почитать в личной библиотеке отца свой школьной подруги. У них была потрясающая библиотека, я такой раньше не видела. У нас тоже было много книг, но они были скучные – медицинские, в частности, по психиатрии. Я прочитала мушкетеров за два или три дня, потом я прочитала «Двадцать лет спустя», потом «Десять». Я плакала – натурально ревела – когда Мушкетон умер на сюртуке своего погибшего господина. Я страстно полюбили Атоса. Конечно, не Дартаньяна! Он мне никогда не нравился, и не Арамиса, конечно же, - очень неприятный слащавый тип. Атос с его благородством, тайной грустью, с его прошлым… Это было так романтично. Он был умный, он был, в конце концов, богат и знатен. Я ненавидела вероломную леди Винтер, я страшно завидовала герцогине Марии де Роган.

Правда, со временем я пересмотрела свои взгляды, и вся эта дичь вроде клейма за предыдущий брак, или де Роган, легко подбросившая неизвестному фактически человеку, своего ребенка, утратили романтический ореол, и стало понятно, что в жизни с таким самодуром как граф де Ла Фер ни в коем случае не надо иметь дело.

Но тогда, в 13 -14 лет, я так увлеклась историей графа и его товарищей, что пошла в городскую библиотеку и прочитала и законспектировала десятка два книг по теме, в том числе «Историю Франции в двух томах», мемуары Франсуа де Ларошфуко и «Осень средневековья» Хейзинга.

 

3. Молодые годы короля Генриха Четвертого, Генрих Манн.

Эту книгу я нашла в чьем-то доме. То ли это был дом матери моей первой мачехи в селе с дивным названием Канавы (постоянная тема шуток моего отца) Полтавской области, где я была пару раз, а может один раз, летом... А может быть, это было в селе у бабушки моей подружки-соседки Тани, куда меня пару раз брала со своей дочерью Танина мама. А может быть, я нашла ее в квартире, которую снимала моя сестра с мужем и маленькой дочкой в Чернигове, лет тридцать назад… Не помню. Помню, что был чужой дом, и чужая книга, слегка потрепанная, и с чужим запахом. Шрифт был мелкий, картинок на всю книгу – штук десять, а книга – увесистый том страниц в 800. Язык непростой, непривычный, начиналось все детальным описанием битвы при Арке. Но, к тому времени, я уже законспектировала двухтомник по истории Франции (выборочно, не пугайтесь) и имена и события, описанные Генрихом Манном, были для меня знакомы.

Помню, самое большое впечатление на меня произвело отношение Габриэль к королю. Жить с нелюбимым человеком, который тебя боготворит, но при этом изменяет, - такой диковинный клубок чувств и страстей потряс мой юный неокрепший мозг. Раньше все было так просто и понятно – любовь, страсть, физическая близость. Такой порядок, таков естественный ход событий. Бывает, конечно, безответная любовь, и любовные треугольники, но это из ряда вон выходящие вариации. Но чтоб вот так… Я страшно жалела несчастную Габриэль, и не понимала ее. Король Генрих был мне симпатичен. Нет, я не была в него влюблена, как в Атоса, но что-то притягательное, мужское в нем было.

Потом я прочитала Молодые годы короля, взяла их у Лилиного отца. Эта книга тоже была большой и многостраничной, но новой, и аккуратно завернутой в полупрозрачную чертежную бумагу – кальку. На первой же странице дед новорожденного короля дал внуку вина и чеснока, и многое встало на свои места, кроме невнятной нерешительности Генриха (в вопросах мести, например), которую я осуждала.

За сим - доброго утра, остальные книжки постепенно.

А то утра не хватит.