У моего мужа было нормальное счастливое детство со всеми положенными атрибутами. Например, у него была старшая сестра Люся. Люся была старше на четыре года, что должным образом отражалось на детских отношениях – Люся брата била. Не сильно и необидно, скорее просто для того, чтобы показать, кто тут «дед», а кто «салага». Бывалоче, наденет братцу эмалированную кастрюлю на голову и давай по ней ложками лупить. Но это тоже была ерунда, обычное дело, самое страшное было, когда она ложилась на диван и притворялась мертвой. «Люся», - плакал мой будущий, тогда еще пятилетний, муж, - «почему ты молчишь?». Люся лежала тихо, стараясь не шевелиться. И, хотя трюк этот проделывался далеко не впервые, и брат понимал, что это всего лишь имитация, каждый раз он начинал рыдать. Потому что каждый раз в неокрепшую детскую голову закрадывалась пугающая мысль: а что если.... А что? Всякое бывает.

Так свекрови, всю жизнь шантажирующие своих сыновей «сердечным приступом», однажды попадают в реанимацию. Так женщина, многие годы имитирующая оргазм, однажды, к своему удивлению, получает сексуальное удовлетворение.

Мы часто имитируем что-то: иногда умышленно, чтобы достичь поставленной цели, иногда бессознательно; бывает - с благими намерениями, а бывает, что греха таить, - и наоборот; порой выдаем за невинную имитацию большую ложь, а порой просто хотим скрыть за ней собственное бессилие. Мы придумываем роли и играем их так старательно, что забываем, кто мы есть на самом деле, затем пугаемся, и... придумываем новые роли. Весь мир – театр, вся наша жизнь – большая иллюзия, однако заигрываться не стоит. Имитации бываю разные.

 

Имитации материальные. Сказки бабушки Алены. Устраивайтесь поудобнее, мои юные слушатели, сейчас я расскажу вам сказку о давних временах. Тогда еще не было Интернета и цифровых фотоаппаратов, батон белого хлеба стоил 20 копеек, а что такое суши никто не знал. Вам, конечно, трудно в это поверить, но это чистая правда. И вот в те давние времена, девушки шили себе на черных ручных машинках Зингер брюки и юбки с карманами. Швы метали вручную, а к карманам пришивали лейблы: «Lee», «Montana» и «Vrangler». Мало кто знал, что обозначают эти загадочные слова и куда точно надо пришивать красивые лейблы с иностранными буквами, но без таинственной надписи штаны были, вроде как, и не штаны, а полный отстой. Я лично пришивала кривыми стежками такую «лейблу» к черной «под джинсу» юбке, которую за полчаса сострочила мне бабушка. Лейблы можно было купить на рынке за пять рублей; причем, не поверите, пять рублей были купюрой, а не монетой.

Почему вы смеетесь, дорогие мои юные слушатели? Вам не понятно, зачем я превращала добротную бабулину юбку в грубую имитацию фирменной вещи? Так было принято, - единственно верный ответ. Настоящие фирменные вещи были редкостью, все носили имитацию. И все понимали, что это имитация.

Потом ситуация несколько изменилась, имитацию стали носить, выдавая ее за бренд. Нескончаемые ряды клеенчатых сумок «Гучи» на рынке в Лужниках, фальшивые «Живанши» в пол-литровых баллонах, мягкая как пластилин польская помада с надписью «made in France» через все треснутое пузо. Готова поспорить, что хотя бы раз в жизни каждая из вас пользовались материальной имитацией. Не верите? Да вы могли и не заметить, уверяю вас.

Этот вид имитации столь же безобиден, как и нелеп. Разве кому-то станет плохо от фальшивого «Гучи», чьи-то религиозные чувства заденет поддельный «Картье»? Представь, что ты пришла в музей изобразительных искусств, а тебе предлагают осмотреть зал с репродукциями из календаря. Что ты испытаешь? Разочарование. Так и с материальными имитациями Человек, который выдает дешевые стекляшки за Swarovsky вызовет, в лучшем случае, снисходительную улыбку. 

Однако надо заметить, что если все вокруг носят «Кардена», то надо обладать недюжинной силой воли, чтобы появиться «в свете» в платье от своей тетушки из Долгопрудного. Юным неокрепшим личностям это бывает не под силу. И тогда в ход идут материальные имитации. Собственно, это и есть лакмусовая бумага (помню строгое лицо своего школьного учителя физики: «Лакмусовая бумага – это средство, с помощью которого можно безошибочно определить...»). Так вот, в этом случае материальные имитации - лакмусовая бумага, с помощью которой можно безошибочно определить зрелость и самостоятельность личности.

 

Имитация успешности. Производственные байки. Я знала одну девушку по имени, скажем, Катя, которая самозабвенно врала, что организовала свое пиар-агентство. Эта беда, а патологическое вранье иначе как бедой не назовешь, случилась с ней после того, как она потеряла работу на телевидении. Потеряла, надо сказать, за дело – постоянно опаздывала. А телевидение такое дело – прямой эфир не отменишь, и если ассистента режиссера регулярно нет на месте, то самому режиссеру это вряд ли понравится. И вот с этой Катей стало невозможно общаться. Она говорила только о том, как успешен ее бизнес, как она довольна, что порвала с ненавистным Останкино, какие дивные перспективы ожидают ее в скором будущем. Она щедро сыпала фамилиями (вообще, фамилии в этом виде имитации необходимая деталь). «Сидим мы вчера с Парфеновым в кабаке, он мне и говорит – Катька, послушай, а давай общий проект замутим... Ну что мне с ним мутить?! У меня и так дела в гору идут, зачем мне это баловство.» И все в таком духе. Поймать на вранье ее было трудно, никто в том кабаке за соседним столиком не сидел, но ощущение, что тебя держат за идиота было у всех собеседников. Чем, думаешь, закончилась эта история? 

Катя таки работает в пиар-агнстве! Правда, не в своем собственном, но довольно крупном, входящим в первую десятку. Ее взяли на работу, не раскусив липовое резюме, она так вжилась в образ, что, похоже, поверила сама, что вчера ужинала в Пушкине с Парфеновым. Она сумела убедить работодателей, что она опытный успешный профессионал – именно то, что они и искали. Однако дело, прежде всего в том, что сама она оказалась не без талантов в области пиара. Этот фейк ей, видимо, был нужен как стартовая площадка. Так бывает. Имитирует человек что-то, имитирует, да и вживается. Но без таланта, увы, не обойтись. В этом, а не в удачной созданной иллюзии, настоящий секрет Катиного успеха.

Успешность – понятие широкое, нынче модное и трактуемое по-разному. Как правило, это не только материальное благополучие (хотя оно – обязательная составляющая), это, прежде всего, профессиональная востребованность и карьерная лестница, круто уходящая верх. Успешность – это «я незаменимый и крутой, я все могу, и все это признают». А если еще не все, то, пожалуйста, - вот вам имитация! Очень распространено в нашей пишущей братии, надо заметить.

Сдает такой имитирующий автор текст редактору и говорит пренебрежительно:

- Я этот текст за полчаса минут написала! И то, только потому, что вздремнула. Обычно я такие тесты на семь минут пишу одной левой.

Опытный редактор чувствует подвох и не зря. Потом выясняется, что либо 80 процентов этого текста находит поисковик в интернете, либо написан он действительно одной левой, причем, судя по стилю и идеям, левой ногой.

Профессиональная имитация, как основная составляющая имитации успешности, это банальные пальцы веером. На выходе такие манипуляции обычно дают фигуру системы «кукиш».

Имитация чувств. "Я без тебя умру немедленно!" Анюта вышла замуж первой из нашей филфаковской группы, еще на первом курсе. Мама назвала ее брак скоропостижным, и это определение было как нельзя верно. Знакомы полтора месяца, точек пересечения, на первый взгляд, никаких. Он – постарше, с солидным брюшком, с четко наметившейся лысиной, молчун и зануда. Анюта вся такая воздушная, романтическая, метательная, немножко не от мира сего, единственно дитя в семье, воспитанное, темнее менее в строгости и перфекционизме. Точек пересечения, на первый взгляд, никаких. Да и на второй тоже.

Зачем Аня вышла за него замуж, было ясно как божий день. Она хотела избавиться от жесткого контроля мамы, но, похоже, попала под другой, не менее серьезный – контроль мужа. Помню, мы пришли у ней на день рождения, в первый раз в новый дом, в их семейный. Анюта кружила вокруг новоиспеченного супруга:

- Видим, тебе добавить подливки в мясо? Вадим, тебе музыка не громко? Вадим, возьми лучше кресло, тебе будет удобнее...

Вадим смотрел на нее снисходительно, как на ребенка. Мы молча переглядывались. Все видели, что Анюта старательно имитирует любовь, и было понятно, что дается ей эта имитация нелегко.

Нет ничего тяжелее, чем имитировать чувства. Сердцу не прикажешь, как это ни банально звучит. Одно дело имитировать добрые соседские отношения – ни к чему не обязывающее «как дела», дежурная улыбка, услужливо придержанная дверь. Это, пожалуй, идеальная форма имитации чувств и отношений. Можно имитировать дружбу, но надолго тебя не хватит. Все-таки искренние дружеские отношения требуют серьезной работы души, и если «друг» тебе на самом деле не интересен и даже чужд, то имитация станет тяжелым бременем. Многие люди имитируют хорошую семью. Причины часто благие – не огорчать детей, не выносить сор из избы. Иногда имитируют долго и успешно, но, как правило, такие семьи в конце концов распадаются.

Вообще имитация отношений работает, когда сымитировать нужно чувства не глубокие, не важные, и не надолго. Имитация уважения к начальству – перспективная имитация. Имитация сострадания и участия – благородный вид имитации. Имитация восхищения – порой помогает поддержать другого человека, что тоже благородно.

А вот любовь... Моя однокурсница Анюта развелась со своим мужем через пять лет. Как ее мать, женщина строгая и холодная, всю жизнь играла роль «правильной матери» и имитировала материнскую нежность, так и Аня попыталась сымитировать другое чувство – любовь. Однако надолго ее не хватило, и это хорошо, потому что у тех, кто заигрывается с имитацией глубоких чувств, обычно случаются депрессии.

 

Имитация корпоративного подобострастия. Массовый психоз или хроническая лживость? Однажды мне довелось побывать на корпоративной вечеринке у брата. Большой пафосный зал, строгие дороги костюмы, бокалы с подсветкой для коктейля, невинные устрицы, стыдливо прикрывающиеся тонкими дольками лимона. Когда к микрофону вышел президент компании, все аплодировали стоя, даже женщины.

А когда вывезли эшелон сервировочных столиков с разноцветными, как радуга десертами, красивая молодая женщина наклонилась ко мне и прошептала:

- Ты слышала, Иванов ушел в другую компанию.

Иванова я видела пару раз, очень приятный молодой человек, брат говорил, что очень толковый специалист.

- Да, конечно, - кивнула я. – Причем, на хорошее место!

И я уж открыла было рот, чтобы сказать, как это прекрасно, когда люди растут, как замечательно, что, несмотря на нестабильное состояние экономики, настоящие профессионалы всегда востребованы, как лицо моей собеседницы исказила гримаса неподдельного страдания:

- Как он мог... Он предал всех нас...

«Ужи унес ли он секрет вечного двигателя конкурентам», - мелькнула у меня мысль. – «Или пару-тройку миллионов из корпоративной кассы наличными». Однако вслух я осторожно сказала:

- Видимо, ему сделали предложение, от которого он мог отказаться.

- Вот так работаешь с человеком и не знаешь, какая он змея, - вздохнула собеседница. – Не понимаю, как слова «корпоративная этика» могут быть для пустым звуком?! Ведь мы же одна команда... Это как одна семья. Нет, это больше, чем семья!

Я смотрела на нее и думала: «У нее с головой непорядок или она так замечательно врет? Нет, я ничего не имею против корпоративной этики, корпоративной солидарности и преданности своему делу, но... Люди важнее корпораций. И если кому-то предложили более выгодные условия, лучшие перспективы или просто новое интересное направление, то, с моей точки зрения, вполне логично, что человек уйдет в другую компания.

Собеседница моя меж тем молча ковыряла  мороженое с цукатами. Судя по скорбно сдвинутым бровям, поджатым губкам и глазам, полным скорби, она еще была в роли. Передо мной разыгрывался один из самых неприятных спектаклей – имитация корпоративной преданности. Почему я столь уверенно говорю, что это был спектакль? Потому что через полгода эта добровольная жертва на алтаре корпорации... ушла из компании. Да, вы все правильно поняли, она нашла работу получше.

Корпоративные гимны и речевки, психологические тренинги «Как мне изменить личность, чтобы еще лучше вписаться в коллектив», вспотевшие клерки с подобострастными взорами, устремленными в сторону «руководящего кабинета». Вместе – мы сила, корпорация – наш дом! Ничего более гадкого я не видела в своей жизни... Кто-то скажет - тяжелое наследие Советского Союза, кто-то – дурное влияние запада. Так или иначе, истовая имитация корпоративной преданности довольно неприятное зрелище.

Конечно же, вам решать, когда и что имитировать, и главное – зачем. Однако позволю себе напомнить, что люди так пакостно устроены, что видят и понимают верно именно то, что нам бы хотелось скрыть. Впрочем... Они могут симитировать непонимание.  

Материал подготовлен для журнала
COSMOPOLITAN