Этим летом мы с сыном были в районе Сан-Франциско на соревнованиях по водному поло. Зашли к давним друзьям. У них единственная дочка лет на пять старше моего сына-восьмиклассника. Первый год пошла в колледж. Наши друзья сетую, уже девушка, а сидит всё время дома. Рисует, вышивает. В школе её третировали. Подруг нет. Молодого человека тоже. Надежда, что, может, в колледже кто-то найдется. В общем, невесёлая картина.

Я посочувствовал. Но в какой-то момент посмотрел на сына и друг внутренне содрогнулся. Меня пронзила мысль, что у сына тоже друзей не так, чтобы много. Да и какие друзья? В средней школе, где он сейчас учится, я ни одного не знаю. Те, что есть, взялись ещё из начальной. Общаются в основном по интернету. Встречаются только на днях рождения. Да и то надо отвезти ребенка в другой район, а потом забрать. Раз в год бывают еще «слип-овер», это когда родители договариваются и привозят ребенка на ночевку в другой дом. Но тоже всё под контролем, всё под оком.

И так в окружающем нас мире со всеми детьми. И в России, похоже, та же картина. Общаются только с разрешения и под контролем родителей. Ни погулять, ни в гости без приглашения не сходить.

Неужели и моего сына ждет такая же незавидная участь, как тут девушку? Тотальное одиночество и сидение дома. Из друзей – только родители. Хорошо, если в ладах с ними, а если нет. Что тогда? Скандалы и психологические проблемы. А потом таблетки. Вот и выходят они в общество, состоящее и плодящее таких же одиночек. Ужас, короче!

Я вспомнил свое детство. Свое беззаботно и счастливое детство в Советском Союзе.

Приходя из школы, я кидал портфель кувырком через всю комнату, быстро переодевался во что похуже, такой пацанский дресс-код, и бежал через три ступеньки вниз на улицу. А там – друзья и целый мир!

Мы никогда не спрашивали ни у кого разрешения, чтобы зайти к приятелю в гости. Просто поднимаешься по лестнице, звонишь, и если он дома, идешь играть в его комнату.

Впрочем, мы редко сидели по домам. Улица – вот был наш дом. Нашу деревню Потылиха, что находилась в самом начале Ленинских Гор, окружал просто рай для проказ и приключений на попу.

С одной стороны река Сетунька и завод эфирных масел, с другой овоще-база, а за ней железная дорога киевского направления. С третьей бесконечная череда автобаз. С четвертой крутейший овраг с озерцом и шлакоотвал ближайшей ТЭЦ.

Мама дорогая! Это была наша ойкумена. Наши Гималаи, наша Амазонка, и наша Африка с Азией в придачу.

На автобазах можно было достать всё, что нужно, для взрывов и костров. Начиная от аккумуляторов, из которых мы выплавляли свинец, и заканчивая карбидом, на котором мы пускали на сто метров верх ведра и кастрюли. Это было круче Байконура и мыса Канаверал вместе взятых.

Как? Нужна была всего лишь лужа или ручеек, куда накладывалась горка карбида, сверху на пузырящиеся пропаном камни ставилось ведро с маленькой дырочкой. В замкнутом  пространстве образовывалась горючая смесь. Все орали: «Махмуд, поджигай!». Кто-то подносил длинную палку-факел к дырочке. Взрыв, тучи воды, и ведро летело вверх метров на двести. Дикий восторг!

А рыли вы когда-нибудь землянки? Какой там партизанский отряд. Пацанва вырывала в «пампасах» у реки глубокую яму с ходами. Сверху укладывались шпалы, всё присыпалось землей и перекладывался дерн. Готово. Полная конспирация. Вот стоит человек в кустах, а потом раз! и нет его. И никто не знает куда делся. Во мрак подземного жилища допускались только избранные. Закодычные друзья и хулиганы в авторитете. По большому блату. Сидели при свечах и травили байки. А погасишь свечу, и хоть глаз коли. Жутко и невероятно весело. Старшеклассники, прознав про землянку, могли использовать его для распития, и по слухам для чего-то более интересного с девушками.

А катались ли вы когда-нибудь с друзьями на поездах? Нет, не пассажирских с чемоданами и авоськами еды. На товарных? Там есть одна хитрость. Вот поезд замер, остановленный на стрелке, мы залегли под откосом. Неожиданно откуда-то издалека появляется грохот. Локомотив дернул первый вагон, тот второй, третий. И как падающее домино, звук пошёл по всему составу грохочущей эстафетой. Это знак. Поезд тронулся. Со скрежетом грузовые тележки начинают набирать ход. Мы выскакиваем из кювета и бежим к торчащим лесенкам, чтобы вскочить на приступок. Хитрость в том, чтобы сравнять скорость бега со скоростью состава. Чуть упустил и уже поздно хвататься. Дёрнет. Я однажды пренебрёг этим правилом. И мою руку так дернуло вперед гигантская масса поезда, что я летел головой в насыпь, как пушинка.

Ну, а уж если вскочил – это какое-то невероятно идущее из самого нутра блаженство. Ни один ролокостер или карусель мне не доставляла такого наслаждения за всю жизнь - ни до, ни после.

Главное, успеть спрыгнуть, иначе едешь до другой станции.

А воровали вы с друзьями когда-нибудь арбузы? Нет, не с поля. А с закрытой плодоовощной базы? Это же была целая военная спецоперация, с группой прикрытия, шухером и погонями взрослых мужиков за детьми. Обычно это случалось осенью, когда нашу плодоовощную базу забивали доверху урожаем. Ангар с арбузами мы знали как отче наш. И где отогнуть прут, и где отодрать досточку, и как выбирать по звуку арбузы, и как линять сразу в кусты, держа под мышками добычу.

А потом ходить героями по райончику, угощая девчонок и малышню арбузами, просто разбивая их об асфальт, потому что сами уже есть не могли.

А лазили вы когда-нибудь с друзьями по чердакам и крышам многопанельных домов? Сбрасывая в вентиляционные отверстия пруты сварки, чтобы послушать, как долго они летят. Скалалазка ты моя скалаласковая… А проникали вы когда-нибудь в подвалы тех же домов? Со страхом блуждая по темным лабиринтам, ожидая за каждом углом либо приведение, либо труп, которые по слухам там были. Какие там пирамиды Хеопса! Детский лепет эти ваши пирамиды. Вот подвал дома номер три по Сетуньскому проезду - это да. Жути на всю оставшуюся жизнь хватит.

А гуляли вы, страхуемые друзьями, по нетвердой поверхности шлакоотвала, как говорят, проглотившего не одного хулигана? А соревновались вы, кто может доплыть от пристани и дотронутся до борта проплывающего речного трамвайчика на Москва-реке? А убегали вы от взрослых хулиганов из соседних районов. Мы их звали "кутузовские" и "мосфильмовские".

А поджигали вы с друзьями тополиный пух? Когда огонек веселыми кругами расходится по улице всё шире и шире, иногда приводя к пожару.

А строили вы плоты из украденных пластиковых бочек из под какой-то химической дряни, чтобы отправится в путешествие по реке. Какие там сплавы по горным рекам? Про каски и спасики мы и не слышали. Но кувыркались в обжигающую воду и не тонули.

А мастерили поджиги из медной трубки, резинок и вырезанного цевья из деревяшки? Мы счищали туда спички, заряжали пластиковыми шариками и устраивали настоящий расстрел у стены пойманного одноклассника, Леньки Розенцвита. Без злобы, ради исторической реконструкции.

А делали вы с друзьями бомбы, засыпая в пузырек от витаминов серебрянку смешанную с марганцовкой? Потом всё это обматывается изолентой, вставляется самодельный бикфордов шнур, и бомба готова. Мы тогда не знали, что делаем гексоген, как потом террористы.

Но скажу вам, когда бомба взрывалась на пустыре за домами, грохот стоял на весь микрорайон, многократно отражаясь от домов, так, что мы бежали изо всех ног.

А вы?… а вы?… Я могу перечислять бесконечно. Чем мы занимались с друзьями. Моими закадычными друзьями детства. Были и потери. Мои лепшие кореша взорвались, изготовляя из ацетона и брома слезоточивый газ. Месяц лежали в реанимации между мирами, а Шурка потерял глаз. Мы сразу повзрослели. Потом стали старшеклассниками, и развлечения стали более захватывающими. Впрочем, это другая история. Расскажу как-нибудь.

Сейчас принято ругать Советский Союз, но за что его ругать мне? У меня было самое счастливое детство из всех возможных. Мы не знали ни опасности на улице, ни социального неравенства. У меня в друзьях были и дети замминистров, и дети дипломатов, не вылезавших из-за границы, и дети уборщиц. Но нам никогда не было до этого никакого дела. Я сам раздавал жевачку на улице блоками, когда отец привозил из очередной экспедиции в Антарктиду малиновую, банановую и мятную. Мы не думали ни о престижных гаджетах, ни о шмотках. У нас вокруг был фантастически интересный мир, наполненный приключениями и событиями. И при этом мы успевали учиться, читать запоем и заниматься спортом.

Но главное, у нас были друзья, с которыми нам было интересно. И мы никогда не спрашивали, с кем же нам дружить. Тот же Лёнька, воспитанный улицей, очень скоро стал одним из нас. И мы с радостью приняли его в свою компанию и дружим до сих пор.

Когда я рассказываю о своем детстве сыну, он мне не верит. Но в глазах я читаю жуткую зависть. Неужели бывает такое здоровское детство. Такого просто не может быть. Наше сказочное детство в СССР.

 

Правда мы не умели делать такой кувырок через голову, как умеет мой сын. Но тем не менее, тем не менее…