Не смотря на приятно проведенное время, каякинг оказался тяжкой нагрузкой для бывалого гребуна А. Смирягина и вызжать в Лас-Вегас, как было намечено раннее, прямо в понедельник, он категорически отказался. Мотивировал, как всегда, тем, что смертельно устал и нуждается в отдыхе. Отдых - это когда он лежит у телевизора, а я подаю туда еду с пивом и убираю посуду.

Спали мы долго, а проснулись от топота - на верхнем этаже кто-то играл в догонялки. Мы переглянулись. Воображение рисовало странную картину: научные сотрудники калифорнийского университета, родители взрослого сына, носятся друг за другом по дому, сшибая время от времени мелкую мебель, и топая как слоны. Тайная вылазка на верхний этаж прояснила ситуацию. Супруги Р. ушли на работу, а кошка Мача и ее дети устроили оргию, а так как климат и традиции строительства (кирпичные коттеджи, хранящие тепло от печки в сибирские морозы здесь не в моде, все больше «фанерные» стены с облицовкой «под кирпич»), то слышимость в них получилась более чем отличная.

Короче говоря, мы абсолютно бездарно провели полдня, пока не позвонил Митин и не пригласил нас посетить тир, чтобы пострелять из настоящего боевого оружия. Ну и отметить это дело после у него дома.

Наталочка и дети в тир не пошли. Сергей сказал, что там очень шумно - совсем не для маленькой Маши.

В тире, весьма удачно, на мой взгляд, проводился женский день. Это означает, что патроны для женщин - в половину цены. Мужики возбудились и заявили продавцу, что они просто погуляют там, внутри, рядом со снайперами, а стрелять, как ненормальная буду только я. Продавец улыбнулся, но все-таки продал мне  гору патронов  за половину стоимости. Кроме того, нам забесплатно выдали пластиковые идиотские очки и не менее дурацкие наушники. Наушники, впрочем, по цвету сочетались с моим свитером.

Во всей этой экипировке и приготовлениях  ощущалось что-то зловещее. Меня стали терзать вопросы, например, а где, собственно, мишень, и в качестве кого мы здесь.

- Вы стреляли когда-нибудь? - спросил Серегу радушный продавец.

- Да, конечно, - скромно ответил тот.

 - А Вы?

- Нет, никогда, - честно сказала я, - и не хочу, если честно.

- А вы? - улыбка  для моего мужа.

- Я служил в Советской Армии, - гордо и громко заявил муж.

- О! - на лице продавца смесь восхищения с удивлением. - Какое Вы предпочитаете оружие? Может быть что-то специальное?

- А можно сфотографироваться с той штукой? - супруг по-детски ткнул пальцем в страшную базуку.
- Конечно, конечно! - засуетился продавец.

Так в моем американском альбоме появилась фотография со страшной базукой и грозным мужем, на лице которого написано, что он служил именно в Советской Армии.

 

Грохот в тире стоял неимоверный. Стало понятно, зачем выдали толстые наушники. Народу было совсем мало - слева молодые ребята в отчаянной попытке доказать друг другу, что уже научились держать пистолет в руках, и справа - две довольно яркие дамы, одна из которых гасила мишень так, что мои мужики со своим советскоармейским прошлым, поджав губы, притихли.

Стрельба в тире, как и многие другие занятия, базирующиеся на азарте, оказалась весьма затягивающим процессом. Сначала все было очень пристойно. Меня учили куда смотреть, и где находится курок. Потом мужчины решили соревноваться в стрельбе, принялись спорить из-за очередности, выкидывая в качестве аргумента пальцы, и попытались лишить меня патронов, аргументируя тем, что я все равно стрелять не умею и могла бы и тихо посидеть в углу. Спасло меня только то, что понедельник  в тире был объявлен женским днем, и я могла, как Гаврош носить им патроны подешевле.

Стреляли они примерно с одинаковым успехом, выпендривались друг перед другом тоже примерно одинаково.

Короче говоря, вечер удался.

Развеселившись, Митин пригласил нас домой с ночевкой, а посему необходимо было заехать за пивом.

Мы заехали.

 Серега набрал пива, пообещал еще каких-то "шримсов" и уверил, что в доме еще есть  пузатая пятилитровая бутыль калифорнийского легкого вина. Про "шримсов" я уточнять постеснялась, втайне надеясь, что это не окажется чем-то съедобным.

Скоро выяснилось, что «шримпсы» - это креветочные хвосты от очень больших и толстых креветок. Пока мы накрывали на стол, муж валялся на диване в любимом состоянии – легкой непринужденной комы. Способствовала этому состоянию полугодовалая Маня, тоже выпущенная на диван. Она недавно научилась ползать и теперь медленно, немного неуверенно шагала на четвереньках по направлению от Смирягина. Смирягин бесстрастно следил за ней, но как только Маня удалялась на расстояние вытянутой руки, ловил ее ножки в цветных носочках и возвращал волоком на исходную позицию. Маня не сопротивлялась и не плакала, она опять начинала свой сизифов путь, вновь доползала почти до конца дивана, а муж, впадая в полную нирвану от повторяемости действия, одним неторопливым движением доставлял ее обратно. Так они провели более получаса...

Потом у нас был чудесный ужин, шримсы оказались восхитительны, калифорнийское вино в квадратной картонной коробке с краником "Маманя" пошло "на ура". Далее, по плану Митина, шло купание в бассейне и джакузи. Все это удовольствие располагалось во дворе и принадлежало всем жильцам аппартаментов, но время было позднее и желающих купаться не было.

Бассейн, и джакузя под открытым небом оказались премилым местом. Серега запустил Спа бурлить и пениться, после чего мы погрузились в горячую воду, и радовались жизни еще больше часа, пока Маня, зафиксированная в автомобильном кресле, не возмутилась.

Вернулись мы разнеженные и добрые. Муж немедленно уснул, дети тоже. Я, как водится, продолжала трепаться и пить вино. Серега с Натальей, как добрые хозяева, меня поддерживали.

Потом я вышла на балкон. Загорался рассвет. Квартира Митиных располагалась на третьем этаже, под балконом - пологий склон с невысокими деревьями и кустарниками. Тишина, дышится легко, как за городом. Видны какие-то спортивные площадки, разрисованные цветной краской, аэродром для маленьких самолетов, речка и горы. Калифорния… Красота…

Кусты под балконом зашуршали и, сначала осторожно выглянув, на меня уставились две серые морды с маленькими рожками. "Белая горячка" - подумала  я. "Олени" - подумала Белая Горячка. Этим должно было кончится! Это начинается незаметно. Ни один алкоголик, даже хронически больной, никогда не признается, что он ненормален. Он согласится, что у него болят руки или ноги, даже печень, но, что у него заболел мозг - никогда! В юности я читала книгу "Клиника алкоголизма", видела и слышала психически больных. Ничего, это лечится (ну, почти), главное - не запустить. Морды продолжали пялиться на меня, шевеля маленькими ушками.

- Та гони их отсюда! - на балкон вышла Наталочка. - Эти олени все время попрошайничают, надоели уже!
Это бала первая встреча с дикой американской природой, обнаглевшей до такой степени, что   утратившей напрочь уважение к венцу творения - человеку.