Я работала из дома, так как надо было дождаться компании, которая чистит вентиляционную систему. В назначенное время раздался звонок, и на пороге появились двое рабочих, похожих на выходцев из латинской Америки. На одном была униформа компании с лого, другой же - в рабочей одежде и с ящиком с инструментами. "Вентиляцию чистить вызывали?" - спросил тот, что в униформе. Я пригласила их в дом, ответив утвердительно. Парень в униформе вошёл и огляделся. "Хороший дом, большой!" - Сделал он свою резолюцию. За десять лет проживания в нём, наш дом заметно уменьшился, поэтому я не разделила радости рабочего, но согласилась, чтобы не обидеть. "Ты израильтянка?" - Вдруг спросил меня он. Вопроса я не ожидала, да и привыкла уже, что если отвечаю правду, люди смотрят с недоверием, как будто я им нагло вру, поэтому по накатанной дорожке ответила, что я из России. Акцент у меня такой. "Мой босс был израильтянином", - задумчиво сказал визитёр в униформе. Второй рабочий, видимо, вообще не владел английским, поэтому стоял поодаль с довольно мрачным слегка отрешённым лицом, но пара фраз на испанском от моего собеседника вернули его к жизни, и он, водрузив поверх своих ботинок одноразовые бахилы, проследовал в салон изучать вентиляционные отверстия. Второй ушёл и вскоре вернулся с ещё одним рабочим и громадным пылесосом. Я подавила желание спросить о боссе-израильтянине - нужно было возвращаться к своей работе, поэтому, показав ребятам где в моём доме эти вентиляционные отверстия, я вернулась в рабочий кабинет.
"Пойдём, покажешь мне печь", - прервал мою работу разговорчивый латиноамериканец через некоторое время. В сервис входила бесплатная инспекция печи. По дороге в подвал дома он заметил израильский флаг на полочке. "И что, ты никогда не была в Израиле?" - Спросил он. "Нет, я этого не говорила", - ответила я. - "Очень даже была и даже жила". "Расскажи про твоего босса", - добавила я, так как поняла, что парень хочет поделиться. Так и было. Глаза его повеселели и погрустнели одновременно. Он как будто через меня общался с ним, со своим боссом.
- Как его зовут? - спросила я.
- Его звали Арик. Он был мне больше, чем босс, он был моим другом, лучшим другом. Он приходил ко мне домой, интересовался моими детьми. У меня растут два сына, они для меня всё. Я тоже был у него в гостях не раз. Он угощал меня этими, как они называются? Круглые такие лепёшки.
- Пита.
- Точно, пита! С этим, то что внутрь кладут.
- Фалафель?
- Да, фалафель и ещё, ну как это называется?
- Шуарма?
- Она самая! Это было здорово. Очень вкусно.
Парень задумался, как будто вспоминая что-то и продолжал.
- Я был первым латиноамериканцем, которому он доверял. Арик поверил в меня, хотел, чтобы я пошёл учиться и стал менеджером. Я раньше был помощником, как вот он. - Он показал на молчащего второго рабочего. - А теперь я техник. Арик хотел, чтобы я стал техником, а потом его заместителем. Он привозил много израильтян в компанию. Он доверял только своим. И мне.
- Что же случилось?
- Он уехал в Джорджию. Его дела шли хорошо, он решил открыть филиал. Знаешь, сейчас я тебе его покажу, у меня есть фото.
Мой собеседник достал свой сотовый и после недолгого поиска протянул его мне. На экране стояла прекрасная семья - Арик, симпатичный молодой израильтянин в кипе, с маленькой бородкой, похожий на ашкеназа, с красивой женой, наверное йеменкой, но со светлой кожей и чёрными густыми волосами ниже пояса, и два очаровательных мальчика - один совсем маленький на руках у матери, другой - рядом с отцом, лет четырёх.
- Её звали Мари, - сообщил мне парень.
- Может быть Мири? Мари не звучит по-израильски.
- Не знаю. Ведь люди меняют имена, когда приезжают сюда.
- Возможно.
- Эта фотография сделана за два дня до его гибели.
Меня как ударило током. Хотя я как-то уже поняла, что что-то произошло.
- Что случилось?
- Они поехали на озеро. Через две недели после переезда в Джорджию. Он пошёл плавать, а она включила мотор лодки. И всё.
- Может быть ребёнок включил? - предположила я, вспоминая старшего мальчонку, который так и стремился выскочить из кадра на снимке.
- Может и ребёнок. Кто-то включил. Жена не смогла управлять компанией, она и по-английски-то почти не говорила. Ей помогли продать всё, что у них было, и она с детьми уехала назад. Арику было 34 года.
- Когда это случилось? - спросила я.
- Два года назад. Я до сих пор не верю. А ты знаешь, - добавил он, - если тебе что надо по дому помочь, обращайся. Вот моя визитка.
C карточки на меня смотрели два очаровательных мальчугана, и я прочитала имя собеседника - Дэнис.
- Ну вот и всё готово, - сказал он напоследок, с любовью покосившись на мезузу на косяке. - Звони.
И ушёл. А у меня перед глазами стояла эта красивая семья, о которой я только что узнала. Вот такая судьба. Он, наверное, отслужил армию, приехал в чужую страну, открыл бизнес и даже преуспел в нём, женился, родил детей, был счастливым отцом. Он, видимо, был хорошим человеком, этот Арик, и товарищем и боссом, если люди помнят его. И я подумала, что должна рассказать о нём просто потому что если нам что-то сообщается в жизни, это не просто так. В память об израильтянине Арике, о котором я больше не знаю ничего.

тексту ДА 57    Набравшие больше всего ДА заметки