Был месяц май 1994 года, погоды в Москве стояли ласковые, а друг бойфренда моей подруги, с которым предполагалось провести вечер, мне совсем не понравился. Сидел на табуретке посреди общажной комнаты, сам - в идиотской курточке с окантовкой, листал Наташкин альбом и раздувал щеки. Зануда – сразу видно.

- Между прочим, москвич. Квартира-машина, - многозначительно зашептала Наталья, когда мы вышли помыть фрукты, которые принес ее бойфренд.

- О! Это меняет дело, тогда ему от меня не уйти, - пошутила я.

 

Мне было почти двадцать пять, в Москве жила уже шесть лет и прекрасно знала, что между перепихнуться и поиметь квартиру – разница большая. Да и, честно говоря, никогда не строила таких планов. Более того, знала многих, кто говорил на тему «выйду замуж по расчету», но тех, кто успешно провернул такой проект, что-то не припомню. Трындеть – не мешки ворочать. Вы пробовали лечь в постель с чуваком ради только квартиры? Попробуйте. Вас хватит ненадолго. Нужно иметь в анамнезе полное отсутствие чувственной составляющей, что в 25 встречается крайне редко, и является, имхо, все ж нарушением психики. Короче говоря, все эти шуточки на тему «выйти замуж за москвича» были просто шуточками и попыткой рисоваться.

 

Потом мы поехали в Пиццерию. Наташкин бойфренд и этот его товарищ вспоминали свои студенческие годы (они лет 5 назад закончили физический факультет МГУ), Наташка время от времени встревала с ядовитыми репликами. Было скучно. Я вытащила жвачку и попыталась прилепить ее на стену между дизайнерскими кирпичиками. Этого никто не заметил. Наташкин бойфренд стал говорить о литературных способностях своего товарища, товарищ скромно отнекивался. Под это дело заказали вторую бутылку красного. Когда пицца с картонной салями и вторая красного кончились, решили взять в ларьке сангрии и ехать на берег Москва-реки. Разговоры от литературы и физики переместилась к бабам, что стало понятнее и веселее.

 

Стояла теплая московская ночь, светили звезды, сангрия была теплой и сладкой, и мы даже немного потанцевали, и я вяло совершила свой коронный танцевальный номер – прыжок на партнера с  захватом ногами. Что, надо заметить, несколько обескуражило этого самого партнера, но виду он не подал.

 

Наташка с бойфрендом собрались ехать к нему, а мы, вроде, оставались непонятно зачем, и тогда этот новый знакомый, кажется, его звали Андрей, спросил буднично и скучно:

- Ну, что поехали ко мне? – И добавил, - чайку попьем.

Было около часу ночи, спать не хотелось, продолжение банкета казалось логичным и приемлемым. Уже в машине я его просила:

- Ты женат?

- Нет, - ответил он.

- А дети есть? – почему-то уточнила я.

- Нет, - ответил он и на это.

- А дома у тебя кто-нибудь есть?

- Да, мама.

- Ну и как же мы будем чай пить? – удивилась я.

- Она в дальней комнате спит, - сказал он, - там не слышно ничего.

Так, через несколько часов после знакомства, я появилась в доме своего будущего мужа. Ни он, ни я тогда понятия не имели, что эта банальная интрижка, или даже не так, что этот случайный секс, закончится долгим браком, совместным «в горе и радости», двумя замечательными детьми и прочее,  и прочее.

Как-то так получилось, что он потом позвонил, и мы опять пили чай, а потом еще, и еще. И, надо сказать, что нас мало что связывало, кроме этого самого "чая", по крайней мере, тогда так казалось.

А в 1996 же году г-н А. Смирягин окончательно занял место моего официального бойфренда. Знаете, кто такой официальный бойфренд? Тот, от кого прячут не официальных. Шутка. К тому времени мы были знакомы уже два года.

Помнится, одна из моих подруг, так прокомментировала его появление в моей жизни:
- Ну, что сказать, Ленусик. Это пока лучшее из того, что было.

Ну, вопрос спорный, конечно, но в каком-то смысле, это так.

 

Убейте не помню, когда будущий муж сделал мне предложения. Может, и не было этого момента? Может он до сих пор не понимает, что за сварливая баба поселилась в квартире его родителей и на каком, собственно, основании не дает жить спокойно. Кто этих мужиков разберет, может и так.

30 апреля 1997 года мы подали заявление в загс с просьбой заключить наш брак, после некоторых занятных, но не относящихся к теме заметки и связанных с отсутствием у меня прописки где-либо, сложностей,  назначили день, когда нашу просьбу удовлетворят – 31 мая.

 

А 1 мая, как водится, страна радовалась открытию шашлычного сезона. Мы радовались в составе большой компании, на берегу речки-вонючки Сетуньки, в пяти пеших минутах от дома. Поели шашлыков, выпили водки. Народ раздухарился. И надо же было нашему соседу В. с моим будущим мужем о чем-то таком автомобильном поспорить. Короче закончился спор тем, что оба эти… э… умных человека сели за рули своих авто и решили посоревноваться в догонялки. Соревнование предполагалось вокруг нашей деревни Потылихи, где на пути три автобусных остановки, два магазинчика и куча гуляющих вдоль и поперек дороги детей.

 

Короче говоря, после того, как эти два… э-э-э… умных человека газонули круга два, им наперерез выскочил некто почтенный дядя Гиви в тапочках на босу ногу и в белой растянутой майке. Дядя Гиви кричал, что тут гуляют его внуки, и он сейчас всех гонщиков очень будет обижать. И, надо заметить, он был совершенно прав.

Однако сосед В. так не думал, или оскорбился на грубое слово, произнесенное дядей Гиви, потому выскочил из своего автомобиля и побежал навстречу обидчику с недвусмысленными намерениями – дать по морде. Мой, тогда еще будущий муж, побежал за В. – остановить потенциального зачинщика. Возбужденный В. и дядя Гиви в майке встретились быстрее и начали биться. На помощь дяди Гиви, все в праведном гневе, бросились младшие родственники.

В моем хмельном мозгу моментально нарисовалась картина: драка, кто-то случайно прихватил нож, лезвие сверкнуло на майском солнце, нечаянно глубокая рана, истекающее кровью тело, сухие холодные губы шепчут последнее «прости»… Точка невозврата.

И я бросилась предотвращать.

Помню, будущий муж, пару раз выдворил меня из эпицентра событий. Сам он, собственно, не дрался, а пытался разнять возбужденного В. и оппонентов, кипящих праведным гневом. Я влезла опять. Перед носом просвистели пули… тьфу, эти… кулаки. И вдруг драка прекратилась.

Сторонники дяди Гиви ретировались, бросая на меня озабоченные взгляды, друзья-товарищи, те, кто не участвовал, а наблюдал, спешно стали подтягиваться.

Выяснилось, что кто-то случайно заехал мне по носу. И из носа очень кстати пошла кровь. Причем, я сначала не поняла, что произошло – боли не почувствовала вовсе, все-таки алкоголь – лучшая анестезия, кровь заметила не сразу.

Это потом станет понятно, что никаких переломов носа - сотрясений, с позволения сказать, мозга, - нет. А в момент кровопускания народ струхнул и враги разбежались.

 

Потом мы сидели дома у В. Потом будущий муж меня ругал и говорил, что женщина не должна влезать в мужские разборки. Я ругалась насчет точки невозврата.

В итоге будущий муж сильно рассердился и ушел домой. Я еще посидела у В. и тоже направилась к своему будущему дому. На девятом этаже я обнаружила закрытую дверь, ключа у меня еще не было.

 

Помню, ломилась в квартиру, а меня, надо заметить, процесс ломления в закрытую дверь раздражает. И я, помнится, вышла во двор и пнула мужнин автомобиль, и запищала сигнализация. Будущий муж отключил ее дистанционно, из окна. Я пнула машину еще раз. Он опять отключил. Мы еще какое-то время ругались таким образом, а потом я, решив, что замуж я уже не иду, поехала ночевать к друзьям.

 

Утром муж приехал с букетом бордовых роз, тихий и добрый с жестокого бодуна. Это был один из тех немногих случаев, когда он дарил мне цветы.

 

Вот такие мы все были дураки, молодые и глупые. Наши семейные ценности вертелись преимущественно вокруг секса, никакого единения душ, никаких романтических вздохов, никаких слов о вечной любви и клятв в верности. Нам было просто хорошо и комфортно вместе. Если спросить моего мужа, почему он на мне женился, то он, скорее всего, кроме обычного «да, дурак был!» скажет еще что-то про то, что я ему не очень сильно ела мозг, и что, если бы тогда не дала в первый же вечер, то он точно бы не позвонил. А я даже не знаю, что сказать. Были моменты, когда мы вполне могли расстаться, и тогда (как, впрочем, и всегда раньше) я просто останавливалась и спрашивала себя – что я хочу. Не про гордость, не про обиду, не про самолюбие и «что-то доказать», или «я же права», а вот просто – что я хочу… И если я понимала, а точнее, чувствовала, что ответ – «я хочу быть с этим человеком», дальнейшие поступки и слова сами находились и подбирались в соответствии с главным. Это очень важно, я думаю, точно понимать, чего ты хочешь. И не выпендриваться по пустякам.