А что говорить? Её голос известен каждому. Мне с детства. Мама любит её очень, ну и я полюбила. Думаю, все девочки моего поколения и старше и, может, чуть младше  любят её. Её голос, раз услышав, невозможно забыть. Он проникает до самого сердца и остаётся там, светясь и переливаясь как бриллиант, отчего становится хорошо-хорошо, иногда - до слёз. Вот и жизнь её была такой. Трудной и светлой. Иногда трудной до слёз, и она сквозь слёзы вставала и шла дальше, и добивалась новых и новых вершин. И светлой до слёз - она встретила свою любовь, получила признание всей Европы, такая непохожая на остальных. А потом - автокатастрофа. Врачи собирали её по кусочкам. Муж учил её ходить. И она не только пошла, она снова стала петь, потому что миру нужен был её ангельский голос, надо было на кого-то равняться, когда тяжело, надо было за кого-то радоваться. И весь мир радовался, когда она почти в сорок лет родила сына. А потом - страшный диагноз. Люди удивлялись как она ещё может работать - записывать новые песни. Оставались считанные дни её любви, её материнству. 25 августа её не стало. Но её звезда не померкла в 46 лет. В этом году ей исполнилось бы 80. И... мы помним её, мы любим её, мы слушаем её, светлую, красивую и вечно молодую.

 

 

Эти стихи я нашла в библиотеке, готовя доклад в школе о моей любимой певице в далёком 86-м году. Тогда прошло всего 4 года с момента, что мы её потеряли. Уже позже, в пору интернета, удалось найти их по первым запомнившимся строкам: "Поет в окне напротив пани Анна".   Как-то сразу стихи показались близкими и понятными, как и сама пани Анна. 

 

Михаил Пляцковский (стихи, опубликованные в газете "Правда" 15 XI 1986)

Эвридика (Памяти Анны Герман)

*************************************************************

ЭВРИДИКА

Поет в окне напротив пани Анна,

А музыка - то глуше, то слышней.

И выплывает, словно из тумана,

Ее лицо из памяти моей.

И голос, что записан на пластинке,

Все звуки остальные заслоня,

В который раз, как прежде, по старинке

Невыразимо трогает меня.

 

Как эта интонация знакома,

Как эта нежность хрупкая мила...

Среди эстрадно-песенного грома

Она такой заметною была.

И вспомнилось, как в первый раз с экрана

Свою нам спела песенку она,

Та самая певица, пани Анна,

Чей слышится мне голос из окна,

спокойно без нажима и без крика

И вроде без особого труда

Нас покорила сразу Эвридика,

Обворожила - раз и навсегда.

 

Не сладко, нет, не сахарно-медово,

На сцене пела честно и светло

Прекрасная варшавская мадонна,

Дарящая надежду и тепло.

Но есть, увы, у каждой жизни сроки,

Какой бы прочной ни казалась нить.

Ей, уцелевшей в автокатастрофе,

Не удалось тех сроков изменить

Глядит с конвертов тысяч грампластинок

Знакомое и доброе лицо

Той, для которой, откружив, застыло

Остановилось жизни колесо.

 

И все же, все же, как это ни странно,

Живую душу в голосе храня,

Поет в окне напротив пани Анна

По-прежнему для всех

и для меня.